Беговые лошади. Сказки Cерафина. Сказка 4 - Эмилио Нейра

– Себе?

– Не знаю. Но с этим зубом во рту кто-то скорее всего зайдет сюда под чужим именем.

Хоккеист помялся немного, потом отложил» ремингтон».

– Тебя замуж брать страшно, Дорка. Ничего не утаишь.

– Вот ты дудку не бросай, а то ей тоже кто- нибудь ногу приделает.

KapralKlein

Сброшу первую часть расшифровки, читай здесь, сохранять, копировать запрещено. Читай быстрей, она хранится час на доступе.

Beirut:

Сам не сможешь пересказать?

KapralKlein

Нет. Нужно прочитать тебе, лови смысл сама.

KapralKlein

Ее тексты. «Сказки Серафина…»

«…Однажды во дворе, где был «МОДЕСТО» я увидела парня граффитчика, он из пульверов разрисовывал стену электроподстанции. Он изображал кучу разноцветных велосипедов, и получалось у него так классно, что я сначала остановилась, а потом ненароком включила бэк на запись.

Он водил пульвером по стене, один за другим рождались велосипеды, гладкие блестящие и разноцветные, похожие на худых слонов. Я водила следом головой, чтобы не упустить ни мгновения. Он меня заметил, но работу не прервал, только сказал:

– Не принесешь воды?

Я ответила «хорошо» и побежала на кухню «МОДЕСТО».

Но когда я вернулась, держа литровую стальную кружку ледяной воды, то застала на своем месте какого- то пристарелого придурка. Вид у него был растоманский – лохмотья волос развевались над лысиной, он топорщил обвисшее брюхо, и равномерно, коровьим голосом, ужасно равномерно говорил:

– Вот вы думаете, это красиво, а это уродует город, такие как вы нарушаете правильное восприятие. Я не против уместных рисунков, но только если они уместны. Я буду вынужден сообщить арендной администрации… – и так далее и так далее. Я далеко обошла этот генетический мусор, отдала парню воду, и долго смотрела как он пьет, и вода льется у него в горле.

– Он тебе мешает? – тихо спросила я, забирая кружку.

– Честно говоря, да.– так же тихо ответил парень, возврашаясь к своему занятию.

Я зашла за спину этого блюстителя, тот не замолк ни на минуту, кажеться, даже он говорил на одном дыхании все это время. Я разбежалась на два шага и врезала ему поджопник и тирада прекратилась. Казалось, весь город замолк. Этот мужик так быстро и молча ушел в свой музыкальный магазин, будто ничего не заметил.

– Если выглядишь как растоман, то и веди себя соответствующе.– сказала я парню. Мой бэк все это время записывал, я только потом это заметила. Получилось интересно- велосипеды на стене, полутемная кухня «Модесто», ужасно красивое горло, переполненное ледяной водой, и моя взлетающая нога к пыльной мешковатой заднице…»

Тот растоман, оказывается, был хозяином музыкального магазина на этой же торговой площадке, у него я постоянно покупала диски «Limonido» и новые фрэши. А в тот момент я почему то его не узнала, наверное потому что смотрела со спины.

А парня – граффитчика звали Ноэль Сан- Франциско, и мы пошли с ним вечером в «комунно» и пробыли там целую неделю. У него было очень красивое горло – это я запомнила навсегда…»

Утром следующего дня на аппарель опять поднялся армейский перец. Он прошелся, брезгливо, как кот по краю лужи, по ребру нашего аппарельного моста, и через Пепси вызвал меня.

– Дай мне твой «винчестер», Никарагуа. – сказала я, поглядывая на длинноногую тень в центральном проходе.

– Это ремингтон, – поправил Хоккеист.

– Это неважно.– ответила я, повесила винтовку на правое плечо стволом вверх и спустилась по трапу, вальжно гремя ступенями.

– Вальдес Одриосола Дарвин, штаб – майор Армии Директории.

– Дори Мендес, второй лейтенант Красного Креста.

Он посмотрел на меня, как на повариху, это точно. Повариху с ружьем.

– Что вы возите обычно, Мендес?

– Людей обычно, а необычно медикаменты.

– У наших есть к вам большая просьба.

– Слушаю. – и я решила сделать вид, что в первый раз слышу о просьбах от Директории к Красному Кресту.

– Возьмите на «пятаке» для нас груз.

– Какой груз? – сухо спросила я. Говорить с армейскими надо так, я считаю. Особенно если ты Красный Крест.

– ЗИП к нашей технике и медикаменты.

– Согласование с нашими есть?

– Ну, письменного нет…

– Нужно потверждение.

– Хорошо. – сказал он. Получите сегодня же.

Он оглянулся.

– Что-то еще?

– Скажите, а почему вы так медленно грузите этих..

– Пленных, вы имеете в виду?

– Ну да..Мало берете.

– Много раненых… Учет опять же.

– Учет?

– Да.

– Я бы грузил как скот.– сказал он и улыбнулся.

– У вас навыки, у меня нет. Извините, много работы.

– Вы получали предупреждение от комендатуры?

– Санитарный ордер?

– Вот именно. Санитарный ордер. В связи с опасностью массового поражения лихорадкой Санкоче мы будем ограничивать число невоенных Бортов.

– Что из этого?

– А то, что можете запросто попасть в их число. Если будете немножко забивать на просьбы Директории. Ведь мы союзники, правда?

Не дожидаясь ответа он ушел так же, ступая по краю заблеванной аппарели брезгливо, как породистый кот.

– Дорка! – сказал мне сверху Хоккеист. А зачем ты винт взяла?

– Неохота честь отдавать первому встречному, – объяснила я, стягивая костыль, оттянувший мне весь позвоночник вбок.

Хоккеист заржал, а Пепси не понял.

– Чего? – спросил он.– Че смеетесь – то?

– По уставу воинское приветствие с оружием в положении «к бою» и на плечо не отдается. Дорка у нас гордая.

Они еще что- то ржали там, наверху и придумывали про мою честь, а я держала «ремингтон» как метлу и думала о том, как мне не нравится эта просьба про груз.

Охра

Пока мы переползали к центральной подаче под пристальным взглядом «кальмаров», Хенаро продолжал рассказ:

– Это во – первых.. А во – вторых все так говорят в Ниневии.

– Давно говорят?

– А как ты продала свою «кочу» Арраве, так и говорят.

Я замерла от этих слов, предчувствуя неладное.

– Эй, я не продавала кочу… Я оставила ее в гараже, на хранение…

– Так на тебя пришла «postumo militar aviso» (похоронное извещение).А по закону его имущество, если нет наследников, выставляют на торги, тот кто хранит. Монкада решил перестраивать порт, и там стали разбирать старые гаражные блоки. Додж твой нашли, и забрал его Арраве, так что он и выставил. Он запросил десятку, но она старая… Сильно она старая, твоя коча. Снял он две тысячи и продал.

– Кому?

– Аучеро, у которого свой сервис на Котояме.

– Ну?

– Дальше меня призвали, я не знаю, но Ара сказал, что Аучеро клянет тебя всеми словами, потому что машина проклятая..

Конец ознакомительного фрагмента.